[MORE=читать дальше]Сегодня годовщина. Но в доме тишина. Нет ни толпы людей, ни угощений, ни музыки, лишь ночная тьма. Ты сидишь на полу нашей спальни, опираясь спиной о холодную стену спрятав лицо в согнутых коленях. В твоей руке дешевая выпивка, которой ты отравляешь себя. На полу валяется уже пустые банки, а у стены ряд не тронутых. В комнате душно и разит потом и алкоголем. Ты поднимаешь голову и преподаешь губами к горлышку банки глотая, давясь ее содержимым. Эту картину я вижу не первый раз. За прошедший год ты часто невменяем, губишь себя ни за что, а я ни чего не могу сделать для тебя. Абсолютно ни чего. Вот и сейчас я стою в нескольких шагах от тебя и смотрю на тебя с болью в сердце. Грязного, падшего, отстраненного, потерявшего смысл жизни. И мне больно, не выносим видеть тебя таким. 

 - Саске – тихо шепчу и, сделав шаг в твою сторону, хочу коснуться тебя, почувствовать твое тепло, помочь забыть, забрать всю боль себе, но не могу. Моя рука замирает в сантиметре от твоего лица, и я отстраняюсь, опустив голову. Ты не замечаешь этого, ты ни чего не замечаешь вокруг. Снова глоток и ты давишься, сгибаешься пополам и кашляешь, хрипишь, вдыхая воздух и не чувствуешь горячих слез стекающих по щекам.

 - Саске – мои руки опущены вдоль тела, а взгляд прикован к твоей осунувшейся фигуре – Пожалуйста, прекрати…

Ты пытаешься встать на ноги, но они тебя не слушаются и ты падаешь на стену сползая по ней. Хватаешься за свои отросшие грязные волосы и кричишь. Кричишь, срывая голос, пытаясь избавиться от боли, от воспоминаний. Кричишь, захлебываясь слезами закрыв глаза мечтая не видеть окружающий тебя мир. Кричишь, вырывая темные пряди, не замечая боль. Кричишь. Но до кого ты пытаешься докричаться?  

Я не могу спокойно смотреть на то, как ты терзаешь себя, но и подойти не решаюсь. Сердце болезненно сжимается, а на глаза выступают слезы, а  сам я затыкаю уши руками, не желая слышать твой голос. Не слышать твою боль, не видеть ее. 

 - Саске, прошу, прекрати! – молю я, но ты этого не замечаешь.

 - Ненавижу! – пустая бутылка разбивается об стену за моей спиной. 

 - Ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу! Ненавижу! Тварь, почему так поступил со мной!? Почему?! За что?! Я ненавижу тебя! Гребаный придурок! – голос срывается – Ненавижу!

Ты сгибаешься пополам, давясь слезами, царапаешь ногтями деревянную поверхность, оставляя следы, и рыдаешь проклиная. 

 - Ненавижу! – бьешь со всей силы кулаком по полу, вымещая злость и обиду – Ненавижу тебя! Чертов придурок! Ненавижу! Ты хоть представляешь, какого мне?! Нет, тебе до меня нет дела, ублюдок! Ненавижу! Слышишь?! Ни когда тебя не прощу! Ни когда!

 - Не прощу – ты смотришь на меня в упор тихо шепча – Не прощу тебя за это

И я плачу. Стоя у стены и всматриваясь в антрацитовые глаза полные ненависти, я плачу. Да, я знаю. Я все знаю. Я знаю как тебе тяжело, как больно. 

 -Ты во всем виноват – тихий шепот – Ты один. Это ты во всем виноват!

Боль. Боль разрывает сердце. Вина. Вина отравляет душу. Любовь. Любовь убивает.

 - Прости. Прости меня – прячу лицо в ладонях – Прости

Еще одна бутылка пролетает мимо меня в стену, оставляя на обоях растекающееся пятно и загнанные осколки. 

Я знаю, что дальше будет. Сейчас ты впадешь в апатию и будешь сидеть у стены до того момента, как придет Сакура и шепча успокаивающие слова дотащит тебя до нашей кровати. Нет, до твоей кровати.  И если у тебя все еще будут силы, ты повалишь ее на простыни и будешь ласкать. Будешь целовать ее шею, мять груди и упиваться теснотой женского тела. Будешь вколачиваться в нее и, обнимая шептать о любви. А она будет стонать, и оставлять на твоей белоснежной коже красные следы. Будет покорна в твоих объятиях, упиваясь красивыми и нежными речами. А в миг блаженства прокричит твое имя, заглушая чужой голос, зная, что на устах партнера не ее имя. А позже, когда ты заснешь, отвернувшись от нее, она будет, кусая губу виня себя, тебя и всю эту ситуацию. Мне жаль ее. Жаль, что она понимает, что всего лишь замена на ночь. Жаль, что ни разу не удостоилась твоих поцелуев. Жаль, что она любит падшего. И жаль, что все ее старания впустую. Я все это знаю, хотя был бы рад остаться в неведенье. 

Послышался звук открывающейся двери и торопливые тихие шаги. Сакура заглянула в комнату и подошла к тебе апатично смотрящего в потолок с заставшими слезами на длинных ресницах. Присев рядом, она осторожно убирает с твоего лица лезущие в приоткрытый рот волосы, нежно проводит по спутанным волосам. Тихо зовет тебя по имени, но ты не реагируешь на ее голос и она тихо вздыхая, забирает полупустую банку из под пива и шепча ободряющие слова, приподнимает тебя. Ты опираешься на нее и утыкаешься носом ей в плечо, закрывая глаза.

Я стою в тени комнаты, и с тоской смотрю на вас, зная, что ни кто не заметит моего взгляда и грустной улыбки. Я не эгоист. Я был бы рад, если бы вы были вместе. Были оба счастливы. Но я знаю, что этого не произойдет. По крайне мере пока вы вместе. 

Ты заснул сразу же, как только твоя голова коснулась подушки, а Сакура нежно гладя тебя по волосам, напевает что-то отдаленно похожее на колыбельную. Через время ее голос смолкает и поцеловав тебя в макушку она с тоской посмотрела на фотографию на прикроватной тумбочке.

 - За что ты так с нами?! – тихо спрашивает она и, встав с кровати, покидает дом. 

Комната наполнена лунным светом, пробивающимся через окна. В полумраке стоя у кровати, я хорошо могу разглядеть твои такие знакомые черты лица. Как же больно замечать круги под глазами, выделяющиеся скулы, отросшие грязные волосы, и серость раньше аристократично белоснежной кожи. Как же больно наблюдать твое падение. И еще больнее знать, что это все моя вина. И мне придется смотреть, как ты опускаешься все ниже и ниже не желая отпускать меня. Пока не поставишь в этой истории точку.

Я аккуратно обвожу изгибы твоего лица в воздухе, улыбаясь. Подаюсь вперед к твоим губам и нежно целую, не ощущая их тепла, хотя так хотел.

 - Наруто, не уходи – тихо шепчешь во сне, разбивая на осколки мое сердце. Теплая слеза падает на твою щеку, но ты ее не заметишь.

 - Прости меня, Саске. Прости

Сегодня годовщина… годовщина моей смерти.